Кто ещё торчит из реки? Курчатов с Сахаровым головы высунули, Королёв с фон Брауном. Так, а ещё поближе? Вот и добрались. Есть там сейчас, в США, два человека, которые из воды видны почти в полный рост. Два Стива. При этом кличут их одинаково, а вот имена у ребят разные. Младшенького кличут Стивен Пол (Стив) Джобс, а старшенького хлопчика — Стефан Гэри (тоже Стив) Возняк. Оба — не англосаксонские американцы. Джобс — усыновлённый ребёнок. Родной отец — уроженец Сирии Абдулфаттах Джандали, а мать — Джоан Шибле из католической семьи немецких эмигрантов. Стефан же — ваще наш почти! Родился в Сан-Хосе, что в штате Калифорния, в семье инженера Джейкоба Френсиса Возняка. Отец Возняка — украинец, чьи родители выросли в Перемышле. Мать — Маргарет Элейн Керн — швейцарско-немецкого происхождения. Чего имеем, если всё сплюсовать? Оба наполовину немцы, а на вторую половину — украинец и сириец.

Вот нечего этим малым народам делать в США! Пётр Тишков начал эту многоходовку, ещё только в Казахстан переехав — и как мог, спешил. Точно не помнил дат рождения, но в 1969 оба уже были личностями. Один — телефонный хакер, широко известный в узких кругах. Второй уже себе на автомобиль заработал, и недешёвая ведь машинка. А ведь оба — школьники!

Был и страшенный минус. Нет, сначала о плюсах: они были из одной школы, или, по крайней мере, из одного города. И город был в Калифорнии, раз Кремниевая долина. Ещё у Джобса был одноклассник, тоже с не шибко англосаксонской фамилией Фернандес — тот, что их и познакомил. А у Возняка был одногруппник Уэйн. Легко запомнить — был такой персонаж Джон Уэйн. Теперь о минусах. Ни город детства, ни колледж, где учился Возняк, Пётр не знал, как называются. И ещё не очень представлял, как заманить эту четвёрку на казахстанщину.

Тем не менее, поставил Эндрю Лугу Олдему задачу поразыскивать эту четвёрку мушкетёров, которые перевернут мир. Дал, да и закрутился. Потом всякие негритянские войны и войны атомные — а вот в больничке лежал, перебирал в пустой голове, чего пропустил, и где ещё можно углубить и расширить, и вспомнил о Стивах.

Вспомнил — и Андрюхе позвонил. Продюсер группы «Крылья Родины» отличался замечательной чертой: он если во что вцепится, то, как бульдога, впятером не оттащишь. Сейчас он вцепился своей этой бульдожьей хваткой в будущего титана звукозаписи, а пока не особенно и известную компанию Warner Bros. Records. Через несколько лет станет Warner Music Group (WMG), и будет не по зубам — а вот сейчас!.. Тут-то он её к рукам и прибирал. Потому на вопрос Петра — как, мол, у тебя дела идут в Пиндосии — начал отчёт о скупке акций, рейдерских захватах, перетягивании членов совета директоров, и всякой прочей пурге.

— Эндрю, тормози. Это всё безумно интересно… но ты мне потом просто скажешь, что всё окей, и «Уорнер» наш — и этого достаточно. Расскажи лучше о Джобсе и Возняке.

— Нашёл пацанов.

— Чего же молчал… ёшкин тя по голове, — Пётр неудачно встрепенулся — и сразу с перекошенным от боли лицом стрепенулся назад. Ногу только перевязанную потревожил. Блин, и китайца-иглоукалывателя оставил в Алма-Ате!

— Они живут в Купертино — это городок в округе Санта-Клара штата Калифорния. Что я должен делать? Было задание найти — я нашёл.

Нда. Англичане, блин! Как будущие компьютеры, что изобретут детишки.

— Эндрю, а можно их как-то заманить в Алма-Ату? Место в лаборатории, учёба в университете за наш счёт и жильё?

— Они все несовершеннолетние, в Америке это двадцать один год. Нужно разговаривать с родителями.

— Разговаривай! Любые блага и деньги. Эти четверо нужны мне здесь. Даже, если нужно, пусть родителей берут — устроим на хорошую работу и дадим жильё.

— Окей. Теперь по компании «Уорнер»…

Точно компьютер.

Глава 19

Событие двадцать седьмое

Билетёрша на входе преграждает путь зрителю:

— Мужчина, с мороженым в кинотеатр нельзя.

— Но я же не ем…

— А на брюках?!

Фильм недавно прошёл в кинотеатрах — «Привидения в замке Шпессарт», лёгкая бездумная комедия. «Оскаров» не получит точно, только какой-то московский приз. Забудут люди. Штелле вот в детстве смотрел — и забыл, вспомнил только сейчас. Смотрел другой фильм, в Кремле, в специальном кинотеатре для сильных мира сего. Показывали его детище. Так почему немецкую комедию вспомнил? А там в самом конце немецкие привидения на своей дырявой космической ракете обгоняют русскую, летящую к Луне — и именно немцы, пусть и мёртвые, первыми покоряют спутник Земли.

Смотрели фильм и другого качества, и с совсем другим концом. Советские космонавты спускаются на Луну и ходят по ней. Потом забивают стержень и прикрепляют к нему флаг СССР. Дальше понятно: залезают в лунный модуль, стыкуются с «Союзом» и летят домой. Заканчивается фильм кадрами, где спасательная экспедиция помогает космонавтам выбираться из спускаемого аппарата в казахстанской степи. «Конец».

В кинотеатре аншлаг.

Впрочем, этот скромный кинозал, размерами своими ничуть не превосходящий самый-пресамый захудалый сельский клуб, даже трудно назвать кинотеатром в полном смысле этого слова. Кинобудка как кинобудка — нет отличий. Экран тоже самый обыкновенный, не простыня из роскошных волос Александры Аасмяэ, она же Яковлева, она же мисс Диана Литтл из фильма «Человек с бульвара Капуцинов». А вот сам кинозал — малюсенькая коробочка. Комнатушка размерами 5 на 6 метров, от силы для двух десятков зрителей. Кресла удобные, с подлокотниками, но общее убранство строгое, скорее даже аскетичное — Сталин ведь был первым зрителем. В общем, решительно ничего особенного. Это для страны нужны помпезные здания, а для себя зачем? Что, на золоте перловая каша вкусней? Кинозал «Хозяин» устроил в Кремле, в помещении бывшего зимнего сада, соединённого переходами со старым дворцом.

И вот в эту комнатушку набилось чуть не полсотни человек. Там, за стенами Кремля, мир вставал на дыбы, там рушилась очередная империя, лишившись своего императора. Там с ужасающей быстротой, просто стремительно, слабела вторая империя. И там засучивала рукава третья — Красная. Даже в драку ещё не вступала. Хотела подождать и посмотреть на плывущий по реке труп врага — а если оба поплывут, то и совсем приятное зрелище. Даже лучше, чем показанный фильм.

Свет включился, и вставший из последнего, самого высокого ряда кресел Шелепин оглядел зал. Вжик — и истратившие весь кислород пришлые исчезли. Остались лишь пятнадцать человек — члены и кандидаты в члены Политбюро.

— Ты, Пётр Миронович, монстр. Тебя изолировать надо, — Шелепин ослабил галстук, а потом и вообще снял. Зря разрешили столько народа в зал запустить. Пока напряжённо пялились в экран — и не чувствовали, какая духота, вот теперь только. Мокрые все как мыши. На улице самый последний день июля, и Солнце прощается с серединой лета по-своему, по-солнечному — залило Москву теплом и светом.

— Да, товарищ Тишков! Это из ряда вон. Если бы не титры в конце, что это фантастический фильм, и съёмки происходили в павильоне на Земле, то я бы даже не усомнился, что это обычное документальное кино. Всё ущипнуть себя хотелось! Мы высадились на Луну — а я, Председатель Совета Министров, об этом ничего не знаю! — Косыгин подошёл к Петру и сначала пожал ему руку, а потом и обнял.

Ну, хоть целоваться не полез.

— Стэнли Кубрик? Американец? — Подгорный тоже подошёл пообниматься.

— Англичанин. Понравилось у нас, хочет ещё фильм снять, тоже фантастику. Так, может, и останется, гражданство примет? Будет Семёном Кубиковым.

Поржали дружно, снимая напряжение.

— Товарищ Мишин, — Косыгин обернулся к единственному оставшемуся в зале не руководителю страны.

Пятидесятилетний полненький человек невысокого роста встал с первого ряда и вышел в проход.

— Василий Павлович, а как обстоят дела на самом деле? Без этой фантастики, — Алексей Николаевич глянул наверх, и словно под его взглядом зажглись остальные лампы. В зале стало светло.